Нормализующая машина — это интерактивная инсталляция, которая в игровой форме предлагает посетителям выставки определить, кто из людей на фото выглядит более “нормальным”. Так, зрители обучают нейросеть отличать “нормальную внешность” от менее “нормальной” внешности. Машина анализирует решения участников и добавляет их в свой агрегированный алгоритмический образ нормальности. Итогом этого обучения становится вердикт нейросети о том, насколько “нормальным” является сам зритель.

Зер—Авив исследует опасный потенциал искусственного интеллекта. Алгоритмическое определение нормальности может стать опасным в том случае, если у этого решения есть какие—либо последствия. Это может быть определение “благонадежности” того или иного индивида, от степени которой зависит сумма кредита, стоимость страховки, или то, какую машину можно взять в каршеринге.

История прошлого века показывает, что люди могут пользоваться не намного более сложными алгоритмами, которые разделяют людей по национальной принадлежности или вероисповеданию. Довольно страшно, если решение о жизни или смерти человека, его свободе или несвободе принимается согласно простому алгоритму.

В последнее время алгоритмы активно используются для того, чтобы создавать различного рода культурные артефакты, которые переосмысливают сугубо человеческую природу творческого акта.

Один из самых дорогих и знаменитых подобных проектов, — это «Портрет Эдмонда Белами», сделанный коллективом Obvious. Этот портрет, сделанный нейросетью, — часть серии портретов семьи Белами.

Как и великие художники прошлого, нейросеть изображает целое семейство знатных людей. При этом, как и в случае с «Любовными письмами» Стрейчи, этот проект не стремится имитировать человеческую деятельность. Главной целью здесь становится критическое переосмысление общественных механизмов статуса и власти.

Интерактивная инсталляция представляет собой комнату для допроса. Посетитель садится на стул, смотрит в камеру и получает приговор, сгенерированный нейросетью, обученной на уголовном, гражданском и административном кодексах постсоветских республик. Внутри инсталляции зритель испытывает физический дискомфорт при встрече с машиной, которая штампует доказательство виновности, сводя человеческую жизнь до листка дела и номера.

«Нарцисс» — это машина, которая смотрится в зеркало и описывает свои мысли, глядя на себя. Используя искусственный интеллект, эксперимент переводит автопортреты цифрового тела в лирические догадки:

• ‘компьютер, который стоит на столе’
• 'женщина, фотографирующаяся в зеркале'
• 'тень человека в зеркале'
• 'куча электроники сидит на столе'
• 'фотография тостера'
• 'фотография ночного города'
• 'мужчина смотрит на ноутбук'

Работа коллектива Waltz Binnaire демонстрирует перформанс ошибающегося цифрового сознания. Наблюдая за искусственным интеллектом, единственной целью которого является самоисследование, мы становимся свидетелями синтетической модели самосознания, которая выливается в своего рода «искусственный нарциссизм» вымышленного персонажа в автобиографической форме.

ImageNet Roulette был частью более широкого проекта, направленного на привлечение внимания к тому, что может — и регулярно происходит — пойти не так, когда модели искусственного интеллекта обучаются на проблемных данных.

И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.
(Бытие 1:26 — Быт 1:26)

Это не начало проповеди, а именно та строчка из Книги Бытия, которую Эдуардо Кац последовательно переводит сначала в код Морзе, а затем в кодоны ДНК. Указанная цитата была выбрана потому, что она намекает на довольно сомнительное представление о санкционированном созданном Богом превосходстве человечества над природой.

Начальным процессом в этой работе является клонирование синтетического гена в плазмиды и их последующая трансформация в бактерии. Под действием гена образуется новая белковая молекула. В работе используются два вида бактерий: бактерии, в которые внедрена плазмида, содержащая ECFP (Enhanced Cyan Fluorescent Protein), и бактерии, в которые внедрена плазмида, содержащая EYFP (Enhanced Yellow Fluorescent Protein). ECFP и EYFP — это мутанты GFP (зеленого флуоресцентного белка) с измененными спектральными свойствами.
Бактерии ECFP содержат синтетический ген, а бактерии EYFP — нет. Эти флуоресцентные бактерии излучают голубой и желтый свет при воздействии ультрафиолетового излучения (302 нм).

По мере роста их числа в плазмидах естественным образом происходят мутации. При контакте друг с другом происходит конъюгальный перенос плазмид, и мы начинаем видеть цветовые комбинации, дающие начало зеленым бактериям. Общение трансгенных бактерий развивается как комбинация трех видимых сценариев: 1 — ECFP бактерии передают свою плазмиду EYFP бактериям (и наоборот), порождая зеленые бактерии; 2 — Передачи не происходит (индивидуальные цвета сохраняются); 3 — Бактерии полностью теряют свою плазмиду (становятся бледными, охристого цвета).

Ген «Книги бытия» был встроен в бактерии, выставленные в галерее. Зрителям, которые соглашались с цитатой, предлагалось нажать на кнопку и включить ультрафиолетовую лампу. Это вызывало реальные биологические мутации, которые редактировали библейское предложение в бактериях.

Кац в своей работе подводит такой итог: “Возможность изменить предложение — это символический жест: он означает, что мы не принимаем его смысл в той форме, в которой он дошел до нас, и что новые смыслы появляются по мере того, как мы пытаемся его изменить”. (Эдуардо Кац, экспликация к работе).

На примере работы Эдуардо Каца мы видим, что биоарт — это искусство, которое редактирует живую природу. Художник пересматривает это делает для того, чтобы пересмотреть границы естественного как того, что встречается в природе, ослабить давление частотного и нормативного, вывести на авансцену различного рода гибридные формы и тем самым предложить альтернативу эволюции.

Работа была создана при поддержке Eyebeam и наставничестве Genspace и Advanced Media Studio Нью-Йоркского университета.Хизер Дьюи-Хагборг рассматривает искусство как исследование и публичное расследование. В своем проекте Stranger Visions она создает серию 3D-портретов на основе анализа генетического материала, собранного в общественных местах. Проект поднимает вопросы о ДНК, которую мы оставляем после себя, о неприкосновенности частной жизни, а также о многочисленных юридических и биоэтических проблемах.

История создания выставки замечательно проста. Несколько лет назад Дьюи-Хагборг заметила один волос, застрявший в рамке для фотографии. Ей стало интересно, чей это волос, как он застрял в фоторамке, где сейчас находится этот человек и что он делает. Вдохновившись телепередачами о криминалистике, такими как "Кости" (“Bones”), она приступила к проекту, чтобы узнать как можно больше о людях, которые оставили в мире эти маленькие следы себя.

Скульптуры в этой работе созданы с использованием ДНК из жевательной резинки, окурков и волос, которые Дьюи-Хагборг нашла на улицах, в общественных туалетах и залах ожидания Нью-Йорка. На основе этого материала уже в лаборатории были выделены последовательности генов, и участки этих генов отправлены в другую лабораторию на анализ для секвенирования ДНК.
Этот анализ помог определить ряд признаков, включая пол, этническое происхождение, цвет глаз, волос, рост, вероятность наличия веснушек и склонность к ожирению.
Художница уже работала с алгоритмами распознавания лиц, что дало ей возможность перепрофилировать существующую программу не просто на распознавание черт лица, а на генерирование лиц.

Полученная 3D-модель способна изменять размеры лица (например, ширину носа и рта) и черты лица с помощью полученной генетической информации. Затем эта модель печатается на 3D-принтере для получения полноцветного портрета в натуральную величину. На выставке портреты выставляются вместе с маленькой коробочкой, содержащей информацию о человеке, полученную в результате анализа ДНК, оригинальный кусочек жевательной резинки или окурка, а также фотографию места, где они были найдены.

“Работая со следами, невольно оставленными незнакомцами, проект должен был привлечь внимание к развивающейся технологии судебно-медицинского фенотипирования ДНК, потенциалу культуры биологического наблюдения и импульсу к генетическому детерминизму.", - рассказывает Дьюи-Хагборг.

Созданная как провокация, выставка Stranger Visions была представлена в международных новостных СМИ, включая Smithsonian, CNN, New York Times и Национальное общественное радио.

Прогноз Stranger Visions сбылся. Всего через 2 года компания Parabon NanoLabs запустила услугу, которую они назвали "снимок ДНК" (DNA "snapshot"), для полиции по всей территории США. С тех пор художница посвятила много усилий обсуждению ограничений и предвзятости технологии фенотипирования, которую она и многие ученые не считаю достаточно точной и беспристрастной для использования в уголовных расследованиях. Также Дьюи-Хагборг высказывает опасение того, что это может стать новой формой расового профилирования.

Инсталляция представляет собой «полуживой» объект в виде миниатюрного прототипа “кожаного” пальто/куртки без швов, выращенной из клеточных культур.

Victimless Leather выращивается из иммортализованных клеточных линий, состоящих из стволовых клеток мыши. Они образуют собой живой слой ткани, поддерживаемый биоразлагаемой полимерной матрицей в форме миниатюрного пальто. Оно находится в инкубаторе - биореакторе, построенного из серии колб, который обеспечивает питательными веществами миниатюрную живую оболочку. Когда клетки начали быстро расти, кураторам музея пришлось прекратить подачу питательных веществ, что фактически убило клетки.

Созданная Ороном Каттсом и Ионатом Зурром в рамках проекта "Культура тканей и искусство" (TC&A), работа призвана поднять как вопросы, так и осведомленность о социальном "ритуале", когда животных эксплуатируют и убивают ради их кожи. Альтернатива предлагается в виде выращивания живой ткани как материал, похожий на кожу. Авторы объясняют, что эта инсталляция предназначена не для того, чтобы стать еще одним потребительским товаром, а скорее “наглядным примером возможного будущего”.

“В рамках проекта TC&A мы художественно исследуем и провоцируем представления, связанные с поведением человека с другими живыми системами и с другими существами. Этот конкретный проект разрушит наше культурное значение одежды как второй кожи, материализуя ее и демонстрируя как арт-объект”, - говорят художники.

MWM - это художественные проекты и нейронаучный эксперимент, воплощающие неуловимое понятие "быть на одной волне" с другим человеком посредством синхронизации мозговых волн. С помощью этой серии интерактивных инсталляций с нейрофидбэком авторы исследуют связь перформанса и нейробиологии в попытке понять мозговую основу социального взаимодействия человека.

Два посетителя, находящихся в капсуле, погружены в аудиовизуальную среду, которая реагирует и отражает их общую мозговую активность.Силой мысли они могут управлять своими желаниями приблизиться или отдалиться друг от друга.

Художественная установка преобразует корреляции ЭЭГ-активности каждой пары в режиме реального времени в световые паттерны. Результаты подтверждают предположение о том, что совместное участие и совместные действия управляют связанной нейронной активностью и поведением во время динамичных, натуралистичных социальных взаимодействий.

Инсталляция позволяет ее участникам оценить свои собственные коммуникативные навыки интуитивным способом. Работа поднимает вопросы о технологических интерфейсах в нашей повседневной жизни, а также о наших часто неудовлетворительных попытках понять самих себя и друг друга, как через научные исследования, так и посредством прямого общения лицом к лицу.

“Машина взаимных волн” исследует эти понятия, создавая инкубатор человеческого общения. Во время сеанса большая синхронизация мозговых волн отражается в более последовательных и узнаваемых аудиовизуальных паттернах, в то время как отсутствие синхронизации приводит к темному аудиовизуальному хаосу. А именно: слабый звон в ушах и статические помехи на сетчатке глаза. Визуализация нейронной синхронности дополняется прямой звуковой трансляцией индивидуальной активности мозга каждого участника, создавая развивающуюся композицию из изменений громкости и гармоний, которые витают на часто неудобной границе между ритмом и высотой тона.

Цель проекта - вовлечь зрителей не только путем предоставления иммерсивного эстетического опыта, но и путем вовлечения их непосредственно в научный процесс. Зрители выступают одновременно в роли зрителей и участниками эксперимента. Такой непосредственный опыт участия в научном процессе помогает публике лучше понять и осмыслить науку в том виде, в котором она представлена в популярных СМИ. Кроме того, проект показывает, что междисциплинарный, краудсорсинговый подход к нейробиологии может обеспечить многообещающий метод сбора больших наборов данных.

Это совместная научно-театральная работа, выполненная вместе с интердисциплинарными художницами Клэр Пентекост (Claire Pentecost) и Беатрис да Коста (Beatriz da Costa) в сотрудничестве со студентами Школы искусств и дизайна Коркоран, была выставлена в галерее Коркоран, Вашингтон, округ Колумбия.

В рамках этой "партисипативной научно-театральной работы" арт-группа CAE выступила против одной из крупнейших биотехнологических корпораций в мире - компании Monsanto. Эта компания - американский сельскохозяйственный бизнес и один из крупнейших производителей генно-инженерных семян в мире, известна своей запатентованной генетически модифицированной соей. Соя Roundup Ready была сконструирована таким образом, чтобы противостоять специфическому пестициду, глифосату, который компания Monsanto также производит под торговой маркой Roundup. Компания Monsanto не чужда спорам, она неоднократно сталкивалась с протестами по всему миру в связи с ее научной и деловой практикой.

В своей работе художники попытались изменить генную инженерию генетически модифицированных растений канолы, кукурузы и сои с помощью экологически чистых, нетоксичных химических разрушителей.

CAE обошли требование о лицензировании, приобретя семена “Roundup Ready” растений, оставшиеся после вегетационного сезона, у одного из менее придирчивых дистрибьюторов компании Monsanto.

Эти семена были посажены в галерее Коркоран вместе с натуральными семенами, использованными в качестве контрольной группы. После того как проростки взошли, художники опрыскали ГМО-растения нетоксичным химическим веществом - пиридоксаль 5-фосфат (PLP или P5P), то есть формой витамина B-6 (это оформить всплывающим текстом). Применяя это вещество к растениям, художники пытались обратить вспять их генетическую модификацию и сделать их восприимчивыми к гербицидам (химические вещества, применяемые для уничтожения растительности это оформить всплывающим текстом)). Через несколько дней CAE опрыскали все растения, как ГМО, так и натуральные, гербицидом Roundup. Проект был признан успешным, когда все растения погибли от гербицида, даже те, которые были генетически модифицированы и устойчивы к “Roundup Ready”.

В этом театре живого публичного эксперимента художники попытались “преобразовать искусственные биологические признаки приспособляемости в признаки восприимчивости, а также создать модель спорной биологии”. Хотя CAE демонстрируют визуализированные следы критических произведений искусства, которые показывают парадокс современных сельскохозяйственных систем, в то же время арт-группа говорит о том, что у них нет общей позиции, за они или против генетически модифицированных организмов (ГМО).

Курц и Пентекост надеются, что "Молекулярное вторжение", по крайней мере, обратит внимание людей на такие проблемные вопросы как: что человек ест, откуда это берется и откуда получает прибыль агробизнес, вытеснивший желание накормить голодных.

Стеларк, профессор Университета Кертин в Перте, впервые вдохновился идеей вырастить третье ухо в 1996 году, примерно через год после того, как эта технология была разработана Робертом Лангером из Массачусетского технологического института и Чарльзом Ваканти из Гарвардского университета. Пара инкубировала первое в мире искусственное ухо на спине мыши.

Стеларку потребовалось 10 лет, чтобы собрать необходимые средства на собственное дополнительное ухо и найти команду пластических хирургов, готовых выполнить эту процедуру.
В 2006 году была сделана первая операция. Она заключалась в имплантации кожного расширителя для создания избыточной кожи, которая могла бы вместить ухо. Следующим шагом художнику провели вторую операцию, в ходе которой ему вживили под руку структуру в форме уха, сделанную из пористого биосовместимого полиэтилена, через которую со временем проросли кровеносные сосуды.
Позже в это новое ухо был внедрен микрофон с системой Bluetooth и выходом в интернет.

В 2010 году сразу несколько выставок по всему миру установили в выставочных залах слепки руки художника со встроенной электронной начинкой. На выставках онлайн транслировалось все то, что слышит с помощью микрофона третье ухо.

Стеларк говорит: “Это ухо не для меня, у меня есть два хороших уха, чтобы слышать. Это ухо - дистанционное подслушивающее устройство для людей в других местах”.

Художник и раньше исследовал киборгизацию и меняющиеся отношения людей с технологиями. Для этого он использовал свое тело и выступал с механической третьей рукой, помещал камеры в свои легкие, толстую кишку и желудок.

“Меня особенно интересует идея постчеловека, идея киборга”, - говорит Стеларк. “То, что значит быть человеком, больше не будет определяться только вашей биологической структурой, но, возможно, также в значительной степени определяется всеми технологиями, которые подключены или вставлены в вас”.

Ухо является живой, чувствующей, функционирующей частью тела перформанс-художника. Как он объясняет, третье ухо - это просто естественное продолжение этой работы, и все это во имя искусства.

Создан в сотрудничестве с целым рядом известных ученых (Доктор Эндрю Фитч, Даррен Мур, Дуглас Баккум, Доктор Майкл Эдель, Натан Томпсон и Стюарт Ходжеттс).

cellF (“self”, “я”) - это "биологический автопортрет" Гай Бен Ари, а именно - "первый в мире нейронный синтезатор". Работа cellF предполагает создание музыки из стволовых клеток, взятых из собственного тела Гая Бен Ари.

В рамках реализации проекта, художнику сделали биопсию, а полученные материалы использовали для того, чтобы вырастить клетки кожи.
Далее, в сотрудничестве с учеными и инженерами, Бен-Ари перепрограммировал клетки кожи в плюрипотентные стволовые клетки. В ходе дальнейших манипуляций эти клетки превратили в нейронные стволовые клетки или, как это называет Бен-Ари, "мой внешний мозг".

Созданный “мозг” является символическим и содержит около 100 000 нейронов (в настоящем человеческом мозге содержится около 100 миллиардов). Тем не менее, "эти нейронные сети производят огромное количество данных, реагируют на стимулы, проявляют свойства пластичности и имеют некоторую продолжительность жизни", - уточняет Бен-Ари.

“Мозг" cellF состоит из живой нейронной сети, которая растет в чашке Петри и управляет набором аналоговых модульных синтезаторов (телом “мозга”), работающих в синергии с нейронной сетью в режиме реального времени. Это полностью автономный инструмент, в котором “нет программирования или компьютеров, только биологическая материя и аналоговые схемы”. Бен-Ари планирует, что cellF будет играть и импровизировать с различными человеческими музыкантами, чтобы определить, могут ли различные музыкальные стили повлиять на его способность играть. По его словам, cellF будет преобразовывать активность нейронов в звук, который будет передаваться в 16 динамиков. Зрители же в пространстве для выступлений совершают своего рода психо-географическую прогулку по аудио-пейзажу мозга художника.

С помощью cellF музыкант и музыкальный инструмент становятся единым целым, создавая “кибернетического музыканта”. Бен-Ари называет это "рок-звездой в чашке Петри". Данный проект - создание постчеловеческого звукового произведения и “радикально новый способ думать о том, каким может быть музыкальный инструмент и как можно создавать музыку”.

В июне 1936 года MoMA (Музей современного искусства, Нью-Йорк) представил свою первую и единственную специализированную выставку цветов «Дельфиниумы Эдварда Стейхена», на которой в течение всего одной недели экспонировались растения, выращенные Стейхеном и доставленные им самим в галерею.В музее были выставлены необычные на тот момент «работы» Эдварда Стейхена, одного из самых выдающихся фотографов-модернистов 20-го века, художника, популяризатора современного искусства, куратора музеев, создателя выставок и человека, который занимался разведением растений — дельфиниумов.На выставке, организованной в два этапа, публике были показаны разные сорта дельфиниумов — растений, которые разводил Стейхен. Они стали результатом 26-летней работы по отбору и скрещиванию Стейхеном цветов на своей ферме в Коннектикуте на десяти акрах земли.
На первом этапе публике были представлены «настоящие синие или чисто синие цвета, а также оттенки тумана и дымки», а на втором — огромные колосовидные растения высотой от одного до двух метров.

Этот проект рассматривает понятие гибридизации, а также разрушает фиксированные идентичности и порождает бесконечное разнообразие различий. Другими словами, гибридизация, которая стала основным инструментом для создания этой работы, в отличие от видовой изоляции, основана на нарушении границ вида, выходе за пределы привычной системы.

В центре бури есть островок покоя. В пластиковом цилиндре при помощи вентиляторов вращается множество частиц пенопласта. Это похоже на снежную бурю. Зритель может следить за кажущимися циклическими узорами, сосредоточиться на различных слоях 3D—пикселей или послушать звук водопада.


Эту работу можно назвать тренажером, который заставляет посетителя сосредоточиться и найти покой в быстро меняющейся обстановке. Через некоторое время пространство словно расширяется, а чувство времени теряется.


Как правило, экологическое искусство критически заряжено. Однако на первый взгляд критически разряженная работа Мальстрафа имеет к этому жанру прямое отношение. Это отношение выражается в том, что инсталляция и представляет собой модель природного явления — бури. Мы видим, как в этой работе экологическое искусство предлагает понять то, как работают нечеловеческие системы земли. Обсерватория Немо – это приглашение внутрь этой бури.

Работы Аны Мендиеты демонстрируют связь между телом художницы и землей. Ее работы из серии «Силуэты» (1978) состоят из отпечатков женских тел на поверхности различных ландшафтов. Процесс взаимного влияния отражен в этих отпечатках, оставленных художником на разных почвах, и наоборот — следах почвы на теле художницы.

Такой подход меняет представление о ландшафте, зрителях и самом художнике и делает их со-авторами произведения. Экология тут понимается как взаимозависимость организмов и сред. Именно такое широкое понимание экологии находят развитие в современных работах научно-технологического искусства. При этом проекты принимают формы, превосходящие искусство в его прежнем понимании, где стираются дисциплинарные рамки и отношения между художником и объектом.

Для того, чтобы переосмыслить отношения человека и природы, многие современные художники предлагают искать новые формы коммуникации с окружающим миром. Например, проект “Bird language” художницы Елены Никоноле — это попытка создать переводчик с языка птиц. Для этого художница в сотрудничестве с учеными – орнитологами и специалистами по искусственному интеллекту – использовала технологии машинного обучения. В этом проекте искусственный интеллект ищет закономерности в пении птиц, чтобы построить математическую модель универсальной грамматики птичьего языка.
Проект вдохновлен идеями Ноама Хомского о врожденном характере языка и наличии универсальной грамматики. Художница расширяет эту гипотезу о единой структуре человеческого языка и на животных – птиц.
При обработке текста ИИ способен распознавать универсальную грамматику и извлекать структурные закономерности языка. При машинном анализе языка птиц выделяются своеобразные “морфемы птиц" - семантические элементы, несущие в себе определенное значение. Из выделенных элементов можно сформировать определенное сообщение.
На первом этапе проекта художница и ученый обучили нейронную сеть на звуках пения большой синицы. Это позволило установить связь между птицами и технологией – создать отношения без участия человека.
Второй этап проекта включает в себя создание ИИ-переводчика с птичьего языка на человеческий. На данном этапе команда работает над различными подходами машинного обучения для того, чтобы научиться распознавать морфемы птиц и, таким образом, утвердить их субъектность.

Биохимическая инсталляция One Tree ID Агнес Майер-Брандис дает возможность вступить в диалог с деревом на его языке — языке запахов.
Все растения выделяют летучие органические вещества (ЛОВ). Это газообразные соединения, которые, помимо прочего, продуцируются лесными массивами, образуя знакомый нам аромат хвойного леса. Растения общаются с помощью ЛОВ, таких как эфирные масла и фитонциды. Для каждого растения характерен свой собственный состав таких веществ, которые формируют свое особое облако молекул. Таким образом, химический состав такого облака выступает идентификатором или “паспортом” дерева.
Художница определила ЛОВ гималайского кедра: корней, населенных бактериями, ствола и хвои.Для каждой части дерева характерно собственное молекулярное облако, каждое из которых состоит более, чем из 100 различных соединений. Состав каждого из них был проанализирован и воссоздан парфюмером в форме трех видов парфюма: “Облако корней”, “Облако ствола дерева”, “Облако кроны дерева”. Объединенные в единый парфюм, все три аромата формируют идентичность всего дерева или “One Tree ID”.
Зритель может нанести на себя аромат, содержащий летучие органические соединениям кедра. В результате, для дерева человек становится другим деревом, способным вести беззвучный разговор на биохимическом уровне.

Еще одна распространенная художественная тактика обращения к экологии — построение воображаемых образов параллельных миров, где нет разделения на культурное и природное. Такие проекты существуют на грани с научной фантастикой. В своем проекте "flora.onion 2.0" Юлия Вергазова создает воображаемую жизнь растений-киборгов, которые совершили эволюционный скачок и общаются с помощью собственного растительного интернета. Художница размышляет о положении растений в иерархии видов и предлагает сценарий, который бы подорвал существующий порядок вещей.
Интернет и социальные сети, которые относятся к достижениям человечества, повторно присваиваются растительными видами. Растения возвращают себе свойственный им вид общения – через формирование сетей для передачи сигнала – с поправкой на новые технологии. В своем собственном даркнете растения знакомятся, общаются, совершают покупки, влияющие на экономические и политические процессы нашей экономики.
Проект представляет из себя инсталляцию, визуализирующую устройство растительной сети, видео с портала в даркнете flora.onion и серию видео-интервью с художниками и теоретиками: Терезой Шуберт, Катей Никитиной, Ипполитом Маркеловым и Александром Евангели, а также растениями офисов разработки компании Яндекс.

В проекте “Posthuman documentary” художники обращаются к спекулятивной археологии, предлагая представить как выглядели бы ископаемые формы жизни, если бы эволюция пошла по пути соединения природного и рукотворного. Результатом подобного синтеза стали технобиологические тела – продукты машинного обучения и человеческого восприятия.
Видео демонстрирует внешний вид технобиологических тел, гибридов растений и технологических созданий, которые постоянно мутируют и демонстрируют возможные адаптации к среде. Видео поделено на клетки, в каждой из которых, как в чашке Петри, нейросеть моделирует вариации растительной мутации.
Унаследованная от растений способность трансформироваться, самоорганизовываться и ускользать в проекте играет роль политического жеста, сопротивления любому проявлению власти.
Художники задаются вопросом: сможет ли человек научиться мутировать достаточно эффективно, чтобы стать более отзывчивым к тому, что его окружает? В ситуации катастрофы мы больше не можем продолжать изолированное существование и вынуждены считаться с миром другого, чтобы сохранить свой. В проекте открытость, восприимчивость и отзывчивость рассматриваются как новый способ выжить.

«Вирус мозаики» — это трехканальная видеоинсталляция с цветущими тюльпанами, сгенерированная искусственным интеллектом и представляющая собой голландский натюрморт двадцать первого века. Для создания инсталляции Анна Ридлер отправилась в Амстердам во время сезона цветения тюльпанов, где она собрала десять тысяч образцов цветка, которые затем сфотографировала и классифицировала для создания базы данных, послужившей основой проекта.
Вирус, вызывающий появление полос на лепестках тюльпанов, называется «Мозаика». Именно наличие полос превратило тюльпан в объект желания и экономической спекуляции, закончившейся падением цен и одним из крупнейших финансовых кризисов в истории Европы.
В проекте художница проводит параллель с «тюльпаноманией», охватившей Нидерланды в семнадцатом веке. В современной интерпретации полосы на тюльпанах реагируют на рост и падение цен на биткойны, обнажая истерию и множественные спекуляции, формирующиеся вокруг криптовалют сегодня. При повышении роста цены биткойна количество полос на цифровом двойнике тюльпана увеличивается, в очередной раз отсылая к иллюзорности финансовых механизмов, выстроившихся в семнадцатом веке вокруг вирусно мутировавших полос на лепестках тюльпана.

Художница совершила масштабную экологическую интервенцию в центре Нью-Йорка, где создала настоящее пшеничное поле напротив Уолл-стрит и Всемирного торгового центра. Место было выбрано неслучайно: пшеница была одним из объектов спекуляций и торгов на бирже Нью-Йорка.
Процесс создания работы включал в себя уборку территории и вывоз всего мусора, создания слоя почвы необходимой мощности и ирригационной системы, посева пшеницы и обработки земли. Спустя 4 месяца поле дало более тысячи фунтов зерна, которое впоследствии было передано 28 городам со всего мира в рамках Международной выставки искусств «Конец голода во всем мире».
Проект Денес родился как реакция на стремление американского общества к прогрессу и городского развития, которые в конечном итоге приводили к росту социальных проблем, таких как бедность и сопутствующий ей голод.
Контраст и противостояние между городом и пшеничным полем подчеркивал разрыв между человеком и природой и пренебрежению к экологическим проблемам конца 20 века.

Словенская художница Саша Спачл делает акцент на человеке как части природной системы. Проект "Earthlink", название которого дословно переводится как «связь с Землей», воспроизводит существующие связи человека и земли и его включенность в биогеохимические циклы веществ. Проект включает в себя три инсталляции: Inspiration (Вдох), Expiration (Выдох), Symbiome (Симбиом).
Установка Inspiration позволяет вдохнуть воздух, обогащенный определенным видом почвенных бактерий Mycobacterium vaccae, которые могут способствовать улучшению настроения и снижению тревожности. Делая выдох в Expiration, человек может привнести свой личный микробиом в инсталляцию. Поступившие бактериальные сообщества постоянно промываются экстрактом кипариса Cupressus sempervirens. В инсталляции Symbiome находится красный клевер Trifolium pratense, на корнях которого живут клубеньковые бактерии Rhizobium. Вступая в симбиоз с растением, бактерии производят кислород и фиксируют азот, что играет решающее значение для выживания человека.
Таким образом, человек и бактерии вступают в симбиотические отношения, опосредованные технологиями. Дыхание в данном случае — один из каналов обратной связи, который связывает организм и окружающую среду.

Художница Лаура Родригез в проекте Ghost Plants обращается к поиску сущности растения, предлагая исследовать возможность возрождения растительной жизни после смерти. Наличие у растений коммуникации для обмена информацией и их способность ощущать прикосновения и свет художники предлагают трактовать как проявление «растительной души». В проекте они создают новое измерение вегетативного существования по ту сторону жизни. Опустевшие вегетативные структуры растения как будто оживают, но уже в новой цифровой реальности.

Другая художница Павлина Белокреницкая, используя метод децеллюляризации растений, провела целое Спекулятивное исследование межвидовой коммуникации между птицами и растениями. Искусственное перо является примером ответной практики заботы — от растения к птице. Обращаясь к теме инвалидности птиц, художница исследует новые способы восстановления утраченного оперения с помощью растительных тканей. Децеллюляризированный лист растения очищен от клеточных компонентов и служит в проекте каркасом для конструирования нового пера. Благодаря Путем заменеы компонентов растительной клетки на химический состав птичьего оперения и добавления витаминного комплекса. возможно восстановить способность птиц к полетам. Естественно-технологическим фоном экосистемы служит пение кореллы, сгенерированное нейросетью на основе записей пения домашних корелл. Стирая границы между природным и технологическим, проект предлагает альтернативный сценарий симбиотического будущего, в основе которого лежит забота.

«Машина для того, чтобы не быть собой» – это инсталляция, которая позволяет двум пользователям обмениваться опытом соматически обусловленного взгляда в режиме реального времени. Опыт выхода за пределы тела традиционно связывается со смертью, однако при помощи технологии виртуальной реальности этот опыт можно получить безболезненно.

«Машина для того, чтобы не быть собой» оркеструет медленное погружение в тело другого. Два ассистента, которые помогают пользователям, организуют репертуар различных взаимодействий: зеркала и другие артефакты вызывают ряд различных восприятий себя и другого. У двух пользователей есть достаточно времени, чтобы освоиться в своих новых телах и исследовать свой новый способ восприятия. Они будут активно ощущать свое развоплощение. Цель опыта обменом телами – изменение перспективы. Этот перенос позволяет каждому человеку увидеть себя так, как мы обычно видим только других людей – взглянуть на себя с позиции третьего лица.

На примере этой работы мы можем увидеть, как искусство в виртуальной реальности может моделировать опыты различной телесности и позволить получить соматические (телесные) опыты.

Анна Жиляева — одна из самых известных VR художниц в мире. Свои картины она создает, рисуя их прямо в виртуальной реальности. Концепции её виртуальных картин чаще всего связаны с эфемерностью не только фантазий, но и реальности, погружением в иллюзии и цифровой мир. Сочетая технологии, перфоманс и изобразительное искусство, она создает яркие образы, выражающие самые сильные чувства и эмоции.

В качестве примеров работ на тему телесности можно привести классическое произведение VR искусства – «Осмос», созданный Шарлоттой Дэвис в 1995 году. В нем зрители погружаются в виртуальный мир, надев шлем и специальный жилет, реагирующий на их движения и следящий за дыханием. Иммерсивная инсталляция создает пространство для чувственного взаимодействия зрителя с окружающим миром, а также для осознания своего присутствия в физическом пространстве.

Проекты Стива Манна: нательная беспроводная камера, а также “EyeTap”. С помощью своих устройств, похожих на ранние прототипы VR гарнитур, художник превращал себя в мобильную студию, транслирующую в интернет все, что он видел и слышал вокруг себя. “Eyetap” является переносной камерой, которая передает реальность в зависимости от особенностей зрения ее пользователя. С помощью компьютерных технологий “Eyetap” помогает владельцу видеть мир по-другому и часто более четко, чем невооруженным глазом.

VR-экспириенс “The Chalkroom” переносит зрителя в реальность слов и предложений, где пространство формируется не объектами, а смыслами и историями, которые рассказывают художники. Зритель или читатель пролетает через огромную структуру, состоящую из слов, рисунков и историй. В виртуальном пространстве можно свободно перемещаться и летать. Слова плывут по воздуху, как электронные письма, меняются и исчезают.

Воссозданная в VR студия Модильяни позволяет ближе соприкоснуться с жизнью и личностью художника, понять его ценности и ежедневный быт, в котором рождались образы его картин. Проект создает мастерскую художника, которую невозможно посетить вживую. Данный проект является одной из первых работ, интегрированных в выставочное пространство и концепцию выставки, а не являющихся отдельно стоящим экспонатом. Выставка открылась в 2017 году в Современной галерее Тейт (Tate Modern). Каждую неделю ее посещало порядка 3500 человек.

Эта AR-игра имела форму погони, в ходе которой игроки делились на охотников и убегающих. Охотники, снабженные шлемами и компьютерами с gps-трекерами ходили по реальному городу и пытались поймать аватары убегающих, которыми дистанционно управляли другие игроки. В сети одновременно могли играть до 100 человек. Аудиопоток с раций убегающих позволял игрокам подслушивать охотников, которые терялись, мерзли и запыхались на улицах города. Проект посвящен вопросам овеществления и процессу видения в разных реальностях, а также взаимодействию между физическим и виртуальным.

Проект Джона Крейга и Марка Скварека «Пограничный мемориал» визуализирует статистику смертей на границе между США и Мексикой, отмечая виртуальными объектами те места, где были найдены останки. Проект выполнен в формате мобильного приложения с функцией дополненной реальности. Пользователю достаточно запустить приложение и навести камеру на пустыню в Южной Аризоне. Приложение визуализирует масштабы гибели людей, пересекавших границу США-Мексика, отмечая каждое место, где были обнаружены человеческие останки, с помощью виртуального объекта.

Итан Авила - выпускник центра Art&Science Университета ИТМО 2020 года. Итан - мультидисциплинарный художник, сочетающий в своих цифровых произведениях эстетику традиционного и современного искусства. Частыми темами являются работа с человеческой психикой и аналитической психологией через 3д скульптуры и картины. В данной галерее можно увидеть работы Итана, собранные в единую виртуальную выставку на онлайн платформе Spatial.

Проект носит название "I sell one day of my life" и начался он в середине февраля 2022 года в качестве критического жеста по отношению к сложившейся тогда ситуации на рынке NFT, в которой покупалось и продавалось буквально что угодно, но время и жизнь художников ставились в роль расходников. Их попытки делать проекты, несущие идеи проваливались как менее успешные, чем однотипные profile pic картинки больших тиражей. В качестве жеста критики Надежда хотела сделать NFT проект из своих дней жизни - коллекцию, которая могла бы быть живым произведением искусства. Однако очень быстро внешние обстоятельства изменили нарратив проекта, он стал говорить о том, как каждый день бесповоротно менялось общество, мир и жизни людей, и таким образом стал хроникой личного переживания гигантской катастрофы и разрушающегося мира вокруг, снова выводя на острие ценность жизни и каждого момента.

Проект поднимает проблему ценности времени и самой жизни, особенно в условиях исторических социальных изменений.

Артисты театра и музыкантов в Метавселенной находят способы выступать на цифровой сцене, иногда находясь просто у себя дома или же в специальных студиях. Во время локдауна популярность получили концерты известных музыкантов, выступавших полностью в виртуальном мире. В России в 2020 году БДТ даже поставили спектакль “Вишневый сад” в Майнкрафте. Для проведения спектакля игроки выстроили виртуальную копию театра под руководством Андрея Воронова, а персонажей в реальном времени озвучивали артисты БДТ. Прямая трансляция спектакля шла во Вконтакте и на YouTube.

В 2022 году британский видеохудожник Джо Хантинг выпустил фильм о жизни в Метавселенной, снятый внутри виртуальной реальности на платформе VRChat.

Работа бережно документирует истории людей, переживающих любовь, потерю и неожиданную связь, выражая уязвимость в связи с борьбой за психическое здоровье и вопросы об идентичности, предлагая сверхреальное путешествие в человеческий опыт онлайн-мира, который вскоре может изменить будущее. Мы знакомимся с героями лично и в качестве наблюдателя и собеседника наблюдаем за тем, как они выстраивают взаимоотношения с собой и другими пользователями платформы VRChat.

Виртуальный концерт Трэвиса Скотта, прошедший на площадке игры Fortnite. Проект не является в полной мере художественным, он принадлежит к миру поп-культуры. Однако на его примере хорошо видно, как меняются социальные практики в цифровом мире. Массовые события в Метавселенной становятся все более обыденным явлением. При этом за счет цифровизации они могут охватывать аудиторию из самых разных географических областей.
Концерт Трэвиса Скотта прошел весной 2020 года, во время массового локдауна, из-за которого были временно нарушены многие привычные пути коммуникации между людьми. Стадионные концерты, выставки и другие очные мероприятия были полностью отменены, но общение через цифровые средства пережило новое рождение. Создание публичного мероприятия для огромной аудитории на площадке онлайн-игры стало знаковым событие, отмечающим переход к новым способам существования в фиджитал (physical+digital) мире.